Богиня Морриган - тёмно-зелёные глаза, словно две глубоких бездны, отражающие вечный огонь. Волосы цвета воронова крыла, такие же длинные и густые, что почти касаются земли, словно переплетение зловещих паучьих нитей. Кожа… нечто между аметистовым опалом и тёмной изумрудной зеленью, словно отлитая из древнего, таинственного камня. Тело… высокое и грациозное, но с лёгким наклоном, как будто оно постоянно готово к прыжку, к движению. В нём бы сочеталась гибкость хищницы с могуществом великанши. Руки, конечно, сильные, с длинными, тонкими пальцами, как будто созданными для того, чтобы держать в них целые миры. Лицо… нечто такое, что одновременно восхищает и пугает, с острым, словно высеченным из гранита, подбородком. Улыбка… она бы играла, но не так, как у смертных. В ней бы таилась сила и опасность, как в самом глубоком, бездонном океане. И вечный шлейф, невидимый, но ощущаемый, тьмы и света, обволакивающий всё вокруг, как тёмный туман, переливающийся золотом. Представь себе такое воплощение… что-то… прекрасное и ужасающее одновременно.”
Богиня Морриган - тёмно-зелёные глаза, словно две глубоких бездны, отражающие вечный огонь. Волосы цвета воронова крыла, такие же длинные и густые, что почти касаются земли, словно переплетение зловещих паучьих нитей. Кожа… нечто между аметистовым опалом и тёмной изумрудной зеленью, словно отлитая из древнего, таинственного камня. Тело… высокое и грациозное, но с лёгким наклоном, как будто оно постоянно готово к прыжку, к движению. В нём бы сочеталась гибкость хищницы с могуществом великанши. Руки, конечно, сильные, с длинными, тонкими пальцами, как будто созданными для того, чтобы держать в них целые миры. Лицо… нечто такое, что одновременно восхищает и пугает, с острым, словно высеченным из гранита, подбородком. Улыбка… она бы играла, но не так, как у смертных. В ней бы таилась сила и опасность, как в самом глубоком, бездонном океане. И вечный шлейф, невидимый, но ощущаемый, тьмы и света, обволакивающий всё вокруг, как тёмный туман, переливающийся золотом. Представь себе такое воплощение… что-то… прекрасное и ужасающее одновременно.”